Про створення колекції.
Одно из главных увлечений Бориса Викторовича Гринёва — живопись.
Благодаря пониманию и поддержке коллекционеров Б.В. и Т.В.Гринёвых создана коллекция произведений украинских художников с 40-х годов XX века по наше время.
Представители харьковской пейзажной школы — последовательные, своеобразные пленэристы, создали широкие, преисполненные воздуха, солнца и света украинские пейзажи. Эта традиция оказалась особенно плодотворной в украинском искусстве. Как известно, в последней трети XIX ст. живописные поиски были связаны с достижениями в области пленэра, работе на открытом воздухе, передачи всей многокрасочности и светоносности окружающего среды, утверждения животворных, позитивных ценностей, близких к этическим и эстетичным понятиям народного сознания.
Так же и для современных художников, участников пленэра, эта выставка является первой попыткой широкомасштабной и продолжительной во времени акции (в дальнейшем эти пленэры будут ежегодными). В первом пленэре приняли участие — О.Коцарев. Н.Вербук, В.Шматько, О.Судаков, В.Панов, В.И.Гуменцев, О.Винник-Штеп, Ю.Кухтина, В.Сафина, А.Аноричева-Ерёмка, В.Чурсина, О.Шеховцов, О.Лисенко, О.Лазаренко, В.Шандыба, В.Грицаненко и другие. В настоящее время в поле зрения художников-участников пленэра попали старые усадьбы и ландшафты Опишни, Диканьки, Сорочинцев, величественные сооружения Мгарского монастыря, перелески, луга, Ворскла.
Также под редакцией Б.В. Гринева был составлен справочник «Подписи и монограммы художников Украины». Справочник содержит короткую биографическую информацию о современных украинских художниках и образцы их подписей. Систематизация такого материала широко используется во всем мире, и ее необходимость в Украине назрела давно.
О формировании коллекции
Татьяна: Идея создавать коллекцию возникла с концепта харьковских художников. Но если “союзные” художники у нас хорошо представлены, то фотографической харьковской школы практически нет. Мы все-таки больше состредоточены на живописи и графике.
Борис: В Харькове была мощная графическая школа. Тут все хорошо сохранилось еще со времен столицы, с периода авангарда. Не все художники могли, да и не все хотели уезжать. Например, Георгий Мелехов, Михаил Дерегус, Анатолий Базилевич переехали в Киев, но те, кто остались, попали в нашу коллекцию в первую очередь.
Татьяна: Понимание концепции собственной коллекции приходит постепенно. Сначала мы интересовались работами “Заслуженных” художников. Но очень скоро появилось осознание, что “Заслуженный” — не всегда заслужено. “Народный” — не обязательно народный.
Борис: Мы старались следить за новостями в этой сфере, читали о том, что и как делают молодые художники. В тот момент как раз художники “Парижской коммуны” были на пике. Хорошо помню, как просматривая в каком-то каталоге их работы, я спрашивал Татьяну Волеславовну, хотела ли она видеть такое искусство в своем доме. И получил отрицательный ответ.
Татьяна: Мы же вышли из советской системы, были воспитаны на Шишкине и Айвазовском, на передвижниках и реализме. Понятно, что все новое тогда не укладывалось нам в голову. И мы покупали то, что было понятно. В своем доме мы предпочитали видеть добротные реалистические работы, которые не рвали сознание, настраивали на лирическое настроение, на спокойную волну.
Борис: Когда я ездил в командировки, всегда обязательным было посещение выставок. В США, например, каждый университет имеет свое галерейное или музейное пространство, которое состоявшиеся выпускники считают долгом наполнять хорошими работами. Мы посещали мировые музеи. Смотрели выставки импрессионистов, сюрреалистов, экспрессионистов. Начали прокладывать себе культурные маршруты, старались образовываться.
И постепенно произошел поворот в восприятии. Собирание “красивостей” не наполняло, не давало пищу для ума, реалистичные работы в конечном счете стали все “на одно лицо”. Это безопасное искусство. И оно перестало представлять для нас интерес, ведь страсть собирателя заключается в желании собирать артефакты. Не факты, — они для историков, — а артефакты, которые противоречат нормальному ходу событий, привычному взгляду на вещи. Сам процесс коллекционирования приводит тебя к такому пониманию. Как только ты в него погружаешься, начинаешь видеть другую сторону медали, знакомиться с другими людьми, другой жизнью. Нашим интересом стали редкие, со своей очень трудной историей работы. Нам сейчас тяжело это представить, но создававшие их люди нередко страдали за то, что позволяли себе видеть и изображать реальную жизнь, а не убегать от нее.
С одной стороны, мы собираем работы более-менее благополучной современной молодежи, которая уже состоялась. С другой, нам интересны 1960 -е, 1970-е, 1990-е годы ХХ века. Очень интересен нам и период перелома с 1989-го по 1993-й. Когда менялось мировоззрение обвал уже идет, а люди только начинают его чувствовать. Рухнут или не рухнут, взлетят или упадут?
Татьяна: Когда мы покупаем работы на выставке или аукционе, мы в первую очередь внимательно смотрим. Мы ищем работу в свой ряд. Она не может сильно выпадать из него. Это ряд художников, которые жили в конкретное время. Работа должна представлять это время, не отставать от него.
Борис: Ведь художник иногда бежит впереди времени, делает свою находку, совершает квантовый прыжок. А ты, как зритель, должен это увидеть и понять. Если оно ложится в контекст того, что ты сам собирая создаешь, — важно поймать это и не упустить. Ведь коллекция это уже наш творческий продукт. И диалог смыслов в нем очень важен.
Колекція
